Дмитрий ДИБРОВ

ПУСТОЦВЕТЫ

1987

на основании этого капитального бреда написана кгб-шная методичка

(ТАСС - специально для "Московского комсомольца")

Подражателей хиппи - не так уж много. Но они есть... ЛЕТНИЙ ветер играет длинными волосами парня по прозвищу Сольми. Обступившие его тесным кругом такие же длинноволосые слушатели кивают в такт песне. Нагретый за день гранитный парапет на площади Свердлова, медленно остывая, отдает тепло рассевшимся на нем в живописных позах трем-четырем десяткам экзотично одетых и столь же экзотично зовущих себя молодых людей.

Это подражатели хиппи, или люди "системы" - как они окрестили свое сообщество. То, что происходит тут, называется на их языке "тусовкой". Нам и дальше придется столкнуться с особым лингвистическим пластом, принятым здесь, и нигде больше.

Тусовка - сбор, беседы, новые знакомства, обмен информацией, обмен "фенечками" наконец. "Фенечка" - амулет. Чаще всего это расшитая бисером тесемка, которую носят на запястье, у локтя или вокруг лба. Где именно - неважно. И что на ней изображено, зачастую также не играет роли. Ибо "фенечка" сам по себе символ, некий паспорт "державы цветов", о которой поет Сольми.

Заметил, пообщавшись, что для Сольми творчество, искусство - конек.
Сольми - художник. Помимо "флэтовых", была у него и вполне доступная выставка - в Доме аспиранта и студента МГУ. Да и познакомились мы впервые тоже в выставочном зале - в Пролетарском районе столицы. Там экспонировались картины участников творческого объединения "Ирис", одним из организаторов которого был и Сольми.Кроме того, он в своем кругу считается поэтом, даже публиковался. Ну и, наконец, немного музыкант.

- Длинные волосы - символ свободы, - считает Сольми. - В Древней Греции их стригли только рабам. А американский писатель Керуак - он идеолог хиппизма - сказал так: "У моих парней в волосах гуляет ветер". Имел в виду ветер свободы, усекаешь?

Ох уж этот ветер! Вспомним, как совсем недавно воспитатели разных рангов ретиво и повсеместно охотились на "волосатиков". Надеялись, наверное, что вместе с ветром в космах удается усмирить и то, что гуляет в голове. Не тут-то было. Ошибочно представление, будто стоит выстричь гнездовье заокеанского ветра в русской голове - и блудный сын, освобожденный от насланной извне порчи, вернется в лоно отчего дома.

Давайте в такой тяге к насильной стрижке заметим не только парикмахерскую процедуру: к подражателям хиппи применялись и куда более жесткие меры воздействия. И что же? Блудный сын не спешит домой, а часто лишь приучается ловко прятять "хайр" -воспользуемся снова его жаргоном - под серенькую фуражку.

Правда, изрядное число этих "детей державы цветов", переболев ею, принимаются затем за серьезную, взрослую жизнь, со всеми ее заботами и обязанностями. Но... сообщество подражателей хиппи живуче и гордится тем, что справило уже двадцатую годовщину своего существования. В Москве их от силы пара сотен и несколько тысяч в стране. В море юности - это несколько капель. Но они есть, и это наши капли.

Значит, надо разобраться, отложить в сторону ножницы - на месте выстриженных клоков, как уже не раз пришлось убеждаться, неизменно вырастет новый "хайр"...Так кто же ты, Сольми? Как твое настоящее имя?

- А зачем тебе оно? - пожимает плечами. - Разве я не стою того, чтобы называться, как две ноты: "соль" - нота солнца, и "ми" - нота земли? А имя, которое дали мне родители, слышу иногда - в отделениях милиции.

Растить "хайр" - снова прибегаем к их жаргону - Сольми начал с шестнадцати лет. То есть сразу после школы.

- Там меня все время напрягали, - говорит он.

Этот глагол в его устах широк смыслом. Означает: раздражать и нервировать, запрещать и читать нотации, навязывать то, чего не хочется делать.

Подражатели хиппи гордятся тем, что не признают любого вида "напряга".
"Напряги", по его мнению, продолжались и после школы. В ювелирном училище, например, Сольми - тогда он еще откликался на обычные имя и фамилию - все делал не так, как ожидали от него мастера. Все, например, корпели над типовым орнаментом, а он исподтишка читал книжку о модерне начала века. "В его основе - гениальная идея. Вдумайся: красота на грани гибели цивилизации!" А там, в училище, стандарты, хотят привести творчество к общему знаменателю. Сольми в ответ дерзил. Финал:
его попросили вон за месяц до окончания учебы. О чем свидетельствует справка, которая сейчас, искусно обрамленная поющими ангелами, вмонтирована в один из коллажей.

Так Сольми стал плотником - жить-то надо... "И потом работа эта давала мне мастерскую". Восемь часов в день в руках рубанок, а потом "столярка" превращается в "страну согласия" юного гения. Романтично? Более того, даже где-то... банально. Именно так вынуждены начинать многие молодые художники. Ведь что греха таить, не умеем мы еще открывать главное наше богатство - родник народных талантов. Тут и там педагоги разных рангов склонны действовать по шаблону. Благо, что шаблоны эти утверждены, как считается, на высоком художественном уровне, а в их основе - проверенные временем вкусы. Предположить на минуту, что, не оспаривая этих вкусов, можно придерживаться и других - значит внести смуту в заведенный миропорядок. Продолжать подобную тему можно бесконечно.

Но уж лучше пусть читатель обратится к материалам последних съездов и пленумов творческих союзов. Там со всей самокритичностью изложена и проанализирована ситуация, когда молодежь, столкнувшись с чугунной стеной художественного и педагогического бюрократизма, с кумовством и вкусовщиной среди тех, кому доверена организация творческого процесса, вынуждена идти в столяры - будет хоть помещение под мастерскую. Или в сторожа: сутки отработал - трое суток на творчество. Или в дворники: дают пусть временное, но жилье.

Но при чем же тут, спросите вы, хиппи?

Да, столяр Сольми был скорее тем, что издревле называлось "богемой":
неустроенным юношей с творческими задатками. Его интересы - в сфере искусства, и это определяет его образ жизни. Впрочем, от богемы до хиппи, оказывается, короток шаг. Первая встреча, новые знакомства, интерес... А тут еще усилились "напряги" на работе: надо выбирать - или ты столяр, или художник. "Напряги" и дома: почему единственный сын - ведь не дурак же! - не в институте.

"Напряги" с военкоматом: живешь-то в обществе... Словом, сплошные "напряги". А в "системе" - рай на земле. Плюс полная свобода - то, что и нужно для художника, если ему чуть больше восемнадцати. Так Сольми стал подражателем хиппи. Бросил все: дом, безутешную маму, столярку, даже родной город. Уехал в Псков создавать коммуну.

Она и сейчас еще есть, эта псковская "коммуна", на прежнем месте - в бабушкином сарае. Только Сольми там уже нет. Да и вообще остались лишь трое, самых упорных. Сольми же вернулся в Москву.

- Я Понял, что идти надо другим путем, - говорит он в свойственном ему высоком штиле. И по-прежнему горячо убежден в высоких ценностях, которыми обладают "система" и идеология хиппизма.

Впрочем, остановимся тут и внимательно присмотримся: что же это за идеология такая? Скоро обнаружим, что в цельном виде никакой идеологии и нет. Скорее это - винегрет из обрывков различных учений и философских концепций, составленных по принципу газетной рубрики "Коротко об интересном". Они и передаются так же - отрывочно, вразброс новичкам.

Проще было бы, если бы существовали признанные лидеры или авторитеты, изложив взгляды которых, можно получить целостную картину мировоззрения наших отечественных подражателей хиппи. Но в том-то и дело, что авторитетов в "системе" нет, и это - тоже предмет гордости ее приверженцев.

Каждый черпает из винегрета то, что ему ближе, часто не принимая все остальное, чем, впрочем, ничуть не обижает собратьев - не принято Диктовать здесь свое мнение. Так; набрав энное количество - чем больше, тем лучше - тусовко-часов, недавний новичок может запросто сойти за бывалого хиппи.

ОСНОВОПОЛАГАЮЩЕЕ понятие - свобода. Прежде всего - от общества. Хиппизм считает любое общество "антигуманным". Аргумент: ведь и марксизм считает государство "аппаратом насилия". Но если марксизм предлагает, собравшись с силами, взять и перевернуть положение вещей и показывает, как это сделать, то хиппизм ничего менять не предлагает.

Обидевшись на "антигуманное" общество, хиппи предоставляет ему самому вариться в собственных проблемах, сам же отказывается от всех связей с ним. Ну, а так как самая сильная связь, соединяющая человека с обществом, - это необходимость общественно полезного труда, то, следовательно, хиппи и его отрицают.

Правда, до поры до времени. По крайней мере трижды в день хиппи вспоминают о покинутом обществе. Есть понятие: "Жить на "аске". Так красиво, по-английски, называется обычное попрошайничество: дядя, дай пятнадцать копеек. "Антигуманное" общество, как правило, дает. Но и у него в конце концов терпение лопается.

Когда общество требует от "системных" людей участия в полезном труде, проще говоря, когда пахнет привлечением к ответственности за тунеядство, подражатели хиппи устраиваются на работу. Чаще временную. И всегда попроще. Правда, не в смысле физическом: знаю среди них грузчиков.

Скорее в том смысле попроще, что не требует эта работа приложения всех духовных сил, которыми обладает здоровый двадцатилетний молодой человек с не самыми скудными мозговыми ресурсами.

Еще одна наиболее общая позиция - пацифизм. Все подражатели хиппи с одинаковым рвением носят и рисуют, вышивают "пацик": трехпалую лапку голубя на фоне земного шара. Все бы хооршо, да только и тут инфантилизм: недосуг хиппи разбираться, кто прав, кто виноват, кто действительно борется за мир, а кто саботирует эту борьбу, кто действительно представляет угрозу благоденствию планеты, а кто вынужден нести военные расходы, чтобы сохранить баланс и таким образом дать возможность парить в небе этому самому голубю мира.

"Все виноваты!" - единым махом решает хиппи и... всеми правдами и неправдами избегает военной службы. Подводит базу: "антигуманно". Могу предположить, что если бы военная служба состояла в том, чтобы тебя день-деньской кормили плюшками со сгущенным молоком, а время от времени просили пострелять в свое удовольствие, армия потеряла бы для многих из подражателей хиппи свою "антигуманность".

До сих пор мы вели речь лишь об отрицании. А что утверждается в качестве ценностей?

- В "системе" накоплен колоссальный культурный багаж, - убежден Сольми.- Философская и художественная литература, живопись, музыка всех времен и народов - это язык, на котором я могу говорить с любым, даже незнакомым мне хиппи.
-

У меня сложилось впечатление, что у многих из вас количество поглощенных знаний не переходит в качество личности, - заметил я.

- Это не так, - тряхнул волосами Сольми. - Спросим любого. Вот идет очень знающий хиппи. Шаман! - окликнул он усача в длинном мятом жилете.

- Да, - Шаман на корточках присел рядом с нами.

- Что ты сейчас читаешь? - спросил Сольми.

- Я много книжек сейчас читаю, - загадочно улыбнулся Шаман.

- Расскажи корреспонденту ТАСС, какие именно, - попросил Сольми.

- А я литературу ТАСС не читаю, - заявил знающий. - Мне не нравится ТАСС.
И ушел.

После неловкой паузы Сольми продолжил:

- Мы живем, как братья. Отрицаем насилие. Каждый из нас найдет здесь и деньги, и кров, и пищу. Мы свободны.

- Включая и семейные узы?

- Да. Но не надо путать "свободную любовь" со "свободным сексом". Мы за "свободную любовь", по-английски "фри лав".

- Фри лав! - внезапно рявкнули где-то рядом. Оказалось, к нашей беседе прислушиваются.

- Привет, Всадник! - ответил Сольми парню с лавки напротив.

- Фри лав, Сольми! - тот сделал попытку Приподняться. Оказалось, он едва держится на ногах: самым банальным образом пьян. - Любер должен умереть! Хлопни его, Сольми!

Я понял, что любер, по всей видимости, это я.

- Тогда я его хлопну, - Всадник, наконец, поднялся и добрался к нам.

- Дай поговорить, - сухо сказал Сольми.

После того как Всадник, покачиваясь, ушел, снова возникла неловкая пауза.
Нет, не все так идиллично в "системе", как хотел представить это Сольми. "Не продаются... дети "державы цветов" - поет он и сам же с отвращением рассказывает, как кое-кто из "системы" зарабатывает выезд за рубеж. Для этого нужен политический капитал. А именно: уличные скандалы. Желательно с привлечением максимального числа публики. Желательно перед объективами иностранных корреспондентов: в записных книжках многих подражателей хиппи есть телефоны иностранных корреспондентов.

Главное: в "системе" жизнь полна страданий. На тусовке мне предлагали:
"сними свой костюм с галстуком, надень наш "прикид" - узнаешь, почем фунт лиха. С тобой будут обращаться, как со свиньей. За что? Что плохого мы сделали?"

Я мог бы спросить, а что сделали хорошего? Что вообще дала миру "система", в которой, по словам Сольми, так много творческих личностей?

С уважением мне представили одного из таких системных творцов по кличке Красноштан. Отрекомендовали: "олдовый", поэт. К тому же, человек дела.
"Олдовый", это верно. Красноштан двадцать лет в подражателях хиппи. Он единственный долгожитель "системы", с которым мне довелось встретиться. Где же остальные?

"Сдпинчились", "сторчались", просто "сблатовались".

В переводе: спились, умерли от наркотиков, сошлись с уголовщиной и сели в тюрьму.

- Вам под сорок. Есть дом?

- Мой дом - там, где я сейчас, - напыщенно ответил Красноштан. Его мучило жесточайшее похмелье. Несмотря на это, он старался держать гонор.

- Все эти годы не работали?

;- Работал и работаю.

- Кем?

- Дураком. Как, впрочем, и все.

Постепенно гонор поистаял за ненадобностью. Красноштан оказался остроумным собеседником с меткими и самокритичными суждениями. Прочел стихи. В них заметишь вкус, живой ум. Зачатки дарования. При целеустремленной работе можно было бы ожидать серьезных результатов. Почему этого не случилось?..

Теперь об акциях, которыми прославился Красноштан. В "тусовке" бытует легенда о самой крутой из них, после которой он и получил свое прозвище. Было это в конце шестидесятых, когда на отечественной почве только начали давать первые ростки заокеанские семена хиппизма. Как-то раз на плакате "Москва", что на обочине одного из ведущих в столицу шоссе, некто повесил огромные - два на три метра - штаны из красного ситца.

И на гигантском кармане аршинными буквами написал: "Джинсы Леви Страус". А рядом хитрец прицепил объявление: "Идут съемки! Администрация киностудии "Мосфильм". И штаны провисели аж месяц. Вот, собственно, и вся акция. Вот. собственно, и все, на что ушла жизнь.

ПРИМЕР его, думается, другим наука. "Система" в принципе не может дать общественно значимого творческого результата. Ибо творить (а не вытворять) - значит работать, действовать. А тут единственное, что по-настоящему объединяет,- отказ от деятельности. Автоматически - отказ и от творческого результата. Его без работы, только на "божественном осенении" не бывает.

Более того, лишая человека общественно значимых целей и ориентиров, "система" создает предпосылки к его деградации как существа мыслящего. Сознание и ум "гомо сапиенс" - это продукт общества. Навыки и понятия, которыми он оперирует, сообщаются ему обществом в раннем детстве в ходе процесса, который так и называется в науке -социализация. Любая попытка изоляции человека от общества противна самой его природе. Неестественна. Антигуманна.

А глубина деградации личности прямо пропорциональна времени ее пребывания в "системе". Она может привести к сколь угодно тяжелым последствиям. Вплоть до физической смерти.
Вот одна из историй о том, как "система", убивает.

Есть в ней особое понятие - "трасса". Так называются традиционные маршруты путешествий, которые время от времени предпринимают подражатели хиппи в одиночку или группами. В этой романтике странствий - важный притягательный момент для новичков. Подумать только: ни с того ни с сего сорваться с места - и в дорогу. Естественно, без копейки денег - автостопом, на "аске".

Преобладают два-три направления - в Прибалтику, в Ленинград и Москву, в Среднюю Азию, где - "дурь". Последнее не ругательство, а то, что граф Монте-Кристо интеллигентно называл гашишем и что у нас имеет свой эквивалент - по-русски резкий, но точный. Итак, "трасса" влечет. Однако... Знакомый студент-медик из числа сочувствующих "системе" признавался, что одной из причин, почему он не хочет стать настоящим хиппи, служат... вши. Обычные вши, которые непременно сопровождают спящего где попало странника. А так как многие из длинноволосых путешественников не склонны отделять "свободную любовь" от "свободного секса", то вши, оказывается, еще полбеды...

Итак, полуголодные, обливаемые всеми дождями, собирая "хайром" дорожную пыль, едут через всю страну дети "державы цветов", чтобы пару недель почесать языки на излюбленные темы, ютясь в стареньких палатках. И вьется к небу сквозь дырки в пологах голубоватый дымок дурмана.
...Но Сольми не сдается;

- "Система - как катализатор того, что заложено природой в человеке, - спорит он.

- Если ты предрасположен к наркотикам, "система" только ускорит падение. Если же к искусству - она поможет подняться к высоте.

Сольми ссылается на собственный пример: не пьет, не принимает наркотиков. Работает и добивается результатов. "Нас таких много". - доказывает он.
В том-то и дело, что немного. Таких в "системе" единицы, и они скорее исключение, чем правило. Горящий жаждой жизни, жадный до впечатлений взгляд Сольми инородным телом выделяется на фоне наполненных пустой скукой глаз тусовщиков. Заметил, что там, где Сольми, тут же собирается кружок, просят сыграть, спеть, почитать стихи. Когда он уходит, кружок рассыпается, снова скука....

Понял: Сольми - человек действия. "Система" - апофеоз бездействия. Вот в чем суть. Сольми написал письмо в Моссовет, предложил назвать один из новых проспектов Москвы "Улицей Любви". Искренне был удивлен, когда узнал, что подобные письма - с просьбами красиво, поэтично назвать места, где живем, сегодня идут в Моссовет энергично: сотни москвичей озабочены, как сделать родной город лучше, удобнее для жизни. В письме Сольми есть такие строки: "Если надо, мы с друзьями будем работать на строительстве домов и монументов этой улицы". Фраза, точно характеризующая Сольми.

Показывающая, как далек он от сути "системы". Если вдруг и впрямь понадобилось бы собрать единомышленников для реализации этого предложения, он вряд ли набрал бы хоть одну бригаду. Потому что строить самим - не почерк "системы".

ЧТО ЖЕ делать с "системой", где ••• наряду с воинствующим Всадником и "многознающим" Шаманом есть Сольми? Ясно, что он попал туда по ошибке, ошибся дверью. Но есть ли та дверь, за которой ждали бы его и ему подобных?

"Система" возникла не сама по себе, а в качестве стихийного противовеса тем застойным явлениям в работе с молодежью, в том числе с творческой, о которых сегодня мы говорим в полный голос.

А раз так, можно ли продолжать работать с подражателями хиппи теми же методами, что в предыдущие годы, взвалив основную ношу на правоохранительные органы? Думается, нет. Это - назовем вещи своими именами - социальное явление, и оно противостоит не только и не столько правопорядку, сколько обществу в целом. Значит, работать с ним надо сообща, многим силам общества.

Может ли быть узаконена "система", иными словами, создан некий заповедник подражателей хиппи, зарегистрированный в установленном порядке, скажем, как клуб? Думается, нет. Хиппи - мировоззренчески отличное от нас движение, суть его антиобщественна и регрессивна.

Но если не удалось в предыдущие двадцать лет погасить это явление, трудно всерьез ожидать, что это удастся завтра же, в одночасье.

Самым реальным шагом, на мой взгляд, было бы внимательно разобраться пусть не в большом количестве, но все же вливающихся в "систему".

Среди них можно различить три группы: одних влечет романтика тунеядства; других - "идеологические" причины, которые на поверку оказываются не чем иным, как политическим инфантилизмом и неспособностью дать отпор встречающимся еще пока уродливым явлениям в нашей жизни; и, наконец, третьих привлекает наличие в "системе" людей вроде Сольми. С первыми разговор короток, и вести его мы умеем неплохо. Вторые, как правило, взрослеют, начинают самостоятельную жизнь с ее проблемами и с улыбкой вспоминают свой ребячий экстремизм. Как раз больше всего тех, третьих, что приходят в хиппизм за общением с яркими творческими личностями.

Но на примере Сольми мы видели, что сами-то эти личности попали в "систему" случайно, из-за того, что общество - будем самокритичны до конца - не предоставляет им возможности реализовать себя в избранном творческом направлении. Значит, если исправить положение и вывести их из "тусовки", движение хиппи будет обескровлено как движение и превратится в то, чем на самом деле призвано быть: горсткой тунеядцев и демагогов.

Как вывести? Да очень просто. Для этого не надо создавать новых организаций и учреждений, надо лишь демократизовать деятельность уже существующих. Зачастую пустуют сегодня выставочные залы, имеющиеся в каждом районе. Почему бы не открыть туда путь самодеятельным художникам? Естественно при этом нужен контроль за содержанием их творчества, но не на принципах догматической вкусовщины и уж подавно не по признаку членства или нечленства в творческом союзе. Не лучше и с возможностью репетиционной и концертной деятельности у самодеятельных музыкантов. Сегодня положение таково, что единственная в столице организация, ведущая подобную работу - рок-лаборатория, - того и гляди задохнется в тенетах бюрократических противоречий, окруженная стеной бездушия. И разве нельзя предоставить постоянное место на журнальной странице литературной самодеятельности - в порядке эксперимента?

Иными словами, тем, кто хочет что-то делать, надо дать возможность делать. И в рамках не некой культурной резервации, а именно государственных институтов - молодежных секций городских организаций союзов писателей, художников, кинематографистов и т. п. Родник устремится в открывшиеся шлюзы, к обществу, или опустится на дно: на "тусовках" останутся лишь те, чьи интересы лежат вне какой-либо сферы деятельности, иными словами, болтуны и тунеядцы. То есть собственно "система". Но уже в истинном свете, лишенная розового ореола сообщества непризнанных гениев.

Кто должен играть активную роль в этих начинаниях, кто должен убеждать творческие организации, пробивать бреши в бюрократических стенах, лечить политическую близорукость иных ведомственных чинуш, созывать худсоветы, открывать двери клубов? В Москве эту роль взял на себя комсомол. Это отдел культуры горкома ВЛКСМ настоял на необходимости дать возможность организовать выставку нескольким художникам "системы" в выставочном зале Пролетарского района столицы.

Это горком комсомола предложил некоторые из картин вниманию Московской организации Союза художников СССР. И, к чести последней, там вдумчиво и доброжелательно отнеслись к ним, дав пусть скромные, но неплохие отзывы.
И вот наконец результат.

Только что мне позвонил Сольми. Он взахлеб рассказывал об успехе выставки, о предложении расписать интерьер нового кафе на Преображенке. А под конец неожиданно заявил:

- Вполне возможно, я рано или поздно уйду из "системы".

Цены этому заявлению нет. Оно показывает: риск оправдан. Путь верен.
Но идти здесь, как и на других фронтах перестройки, придется и неторенными тропами, сквозь бурелом и чащобы. Вот пример из жизни: несколько раз выставка, о которой мы говорим была на грани срыва, директору зала предлагали писать заявление об уходе. А один партийный руководитель районного масштаба объяснился дословно так:

- Перестройка скоро закончится, а нам с вами за все это отвечать, - и обвел многомудрым взглядом "опасную" экспозицию.

Была на ней и картина "Царевна-лягушка". Сольми изобразил автопортрет в виде персонажа известной сказки. Вот-вот развеются чары и принцесса явится миру в своем истинном виде. А прежде чем это произойдет, по лицу лягушки, в муках ищущей путь к тому, чтобы стать человеком, катятся слезы. Но превращение уже близко.

Мы ждем тебя, Сольми!