Трудно быть Пацификой...

Паспорта и пальцы

Издалека: не секрет ведь, что существуют люди, готовые весело развлечься и взорвать серую монотонность будней своим отжыгом, неиллюзорным и адским. Памятуя об этих людях, отечественная промышленность выпускает отличные поролоновые носы, великолепные накладные ушки и первосортные косички на пружинках. С любовью к этим людям, отечественное законодательство придумывает специальные дни и называет их праздниками, разрешает забавно разрисовывать лица и делать слова еще смешнее, чем они есть на самом деле.

Такое положение дел есть правильным и ясным. Здоровым и вечным есть такое положение дел, потому что и отжыг на славу удается, и отечественный производитель носов (о.п.н.) не умирает с голоду, а наоборот – имеет возможность расширять свой бизнес, и выпускать другие части человеческого тела, все сплошь из чистейшего поролона.

Агенты о.п.н. повсюду. Так, стоит человеку вместо специальнопредназначенного для веселья поролонового носа надеть на голову непредназначенные для веселья хлопчатобумажные трусы, да еще и в непредназначенный для веселья день, назовем его будним, как агенты о.п.н. материализуются из ниоткуда, полные решимости урезонить и остепенить.

- Сапсєм с ума посходылы, - говорит агент о.п.н., сидящий справа от меня.
- Трусы на голову натянулы! – подхватывает его коллега, стоящий над головой. - Прямо в мэтро.

Я, pernaty_drug и supertwister сидим рядком и смотрим на мелькающие за окнами урбанистические пейзажи. pernaty_drug называет supertwister фольксдойчем и пытается говорить с ним на немецком, дальше яйков и млека разговор не заходит, так что ничего неприличного.
- Гитлер капут! – сообщает pernaty_drug супертвистеру и половине вагона, известной части присутствующих эта не первой, в общем-то, свежести новость кажется ошеломляющей, потому что множество голов поворачивается в нашу сторону.
На головах у pernaty_drug и supertwister красуются отличного качества цветные хлопчатобумажные трусы.

- Наркоманы, - говорит агент о.п.н., - или алкоголики.
- Накололись, - поясняет его коллега, - или напились.
- Нихт! Фольксдойче! – возражает pernaty_drug, но никто его не слушает.
- У них трусы на голове, - беспокоится агент о.п.н., - надо милицию вызвать.
- Нихт! – говорит pernaty_drug, показывая на супертвистера. – Финиш! Ерре! Фольксдойче!
- Это предпоследний вагон, - говорит агент о.п.н., - тут трое наркоманов, у них трусы на голове.

Я оглядываю вагон. Пьяный робитнык уже заснул и дурно пахнет. Густо накрашенные двенадцатилетние девочки напротив давятся смехом при каждом слове «яйка». Бритоголовый в спортивном костюме сплевывает на пол.
Рядом со мной сидят археолог и архитектор. У них на голове трусы.

Милиционер не спешит.
- Понаплодилось тут, - говорит один агент о.п.н. другому, кивая на архитектора, - а там напротив, мєжду прочим, дєти сыдять.

Дети действительно сидят, размазывают по лицу тушь и смакуют остатки слова «яйка». Мы выходим на театральной. На нас показывают пальцами, демонстрируя тем самым уровень воспитания и изобличая с головами своих матерей.

О трусах пока все.

Больница

Знали ли вы, что самое большое млекопитающее Земли – синий кит, самая маленькая рыбка – бычок пандаки, а самая средняя температура по детской больнице шевченковского (?) района матери городов стремится если не к нулю, то к уличной?

Иначе говоря, отапливается больница исключительно температурящими младенцами, которые работают день ото дня все лучше и лучше. Совсем иначе говоря, в детской больнице не топят и, по слухам, не собираются, что в контексте гостящей у меня американской тети звучит особенно лихо. Зато проветривают исправно, стоит отдать должное и не требовать многого.

Воистину, несметны и разнообразны чудеса родины моей.