Василевская Александра Алексеевна

Стихи

Когда засыпают забота и дело,
Объятья души раскрываются сами,
Она потихоньку уходит из тела
И, воздух раздвинув своими крылами,
Спешит в заколдованный мир сновидений,
Ныряет в туман, прикрываясь кустами,
Крадется к поляне, встает на колени
У Лунных Фиалок С Большими Глазами
И смотрит тихонько, как кольца тумана
Сплетают узоры из эльфовских кружев,
И слышит, как полночный сторож печальный
Поет.
Небеса.
Сонный месяц.
И лужи.
А позже вернется в усталое тело,
И вы никогда не узнаете сами,
Что ваша душа потихонечку пела
Для Лунных Фиалок С Большими Глазами.

"Автопортрет"

Комедия в чести. Трагедия в опале.
В ночном театре снов - задерганный статист.
Расплывчаты глаза. На красном покрывале -
Растоптанный окурок, смятый нотный лист.
О, трепет бытия! Слова у горла комом,
И руки словно крест, и далеко друзья.
Театру снится сон, крушит чугунным ломом
Зеркальный мир статист - похоже, это я.

"Август"

Ветер моет дождем запыленные стекла
Распахнутых на ночь сиреневых окон,
Кроит из лиловых и серых туч
Новый закат для умытого Завтра.
Многоликий Август ладонью мокрой
Снял озябший листок с пожелтевшего локона,
Укутался в тонкий серебряный луч
Паутины, как в шарф, - и побрел по тропе
Опираясь на трость, как старик, при ходьбе
Сбивая капли с ветвей, а в траве
Притаилась забытая кем-то тень.
Осень нижет жемчуг дождя на нить
Тишины, и никто не сумел полюбить
Час ухода лета, а в открытые двери
Упрямо стучится растерянный День.

"Мои стеклянные звери"

Она устала от хлеста неоновых ламп,
Она устала от хохота пестрых рамп,
Она принимает таблетки и ложится в кровать
И честно пытается спать. И опять. И опять.
И когда смыкает ресницы сон,
Открываются двери
И попарно входят в дом
Мои стеклянные звери.
Замирают вокруг кровати чинно,
И травой покрываются синие льдины,
И месяц тревожный за рамой оконной повис,
И серые тени скользнули на низкий карниз,
И запахло в моей норе болотом и лесом ночным,
И вернулись друзья. И бытие снова стало простым.
И просыпались звезды на поле.
И счастье без меры.
И разбредутся по звездным полям
Мои стеклянные звери

"Тени"

Темнота. По бархату портьеры
Бродят тени - черные терьеры.
Мчатся тени - узкие галеры -
Курсом в никуда.
Тени пажей - вышивкой манжета;
Тени дам - в объятьях менуэта;
Тени драм в извилинах сюжета
Зыбки, как вода.
Тень вины - назойливо-елейна.
Тень стены, как лик весны, лилейна.
Тень луны дрожит в тени бассейна
В мягких лапах дней.
Тенью пронесется тень кометы,
Тени тайн плывут по тени Леты,
Многократно множатся сюжеты -
Тени для теней.
Тень - загадка, тень - чужие сказки,
Тень из клетки выпускает маски,
Тени птиц распишут тенью краски
Древние черты.
Тени-песни - узкие галеры,
Тени-сны - печальные терьеры
На экране бархатной портьеры
В кольцах темноты.

Поломили незваные гости,
Подробили кисти на кости,
Заменили синус на пенис.
Выцветай, первородная Венус!
Потрясай потрясающим жиром,
Управляй сумасъехавшим миром,
Угнетай перепластанным салом,
Улетай, чтобы лето настало,
Накатило, закат опрокинув
На бескрылых калик-серафимов,
На беспечных младенцев предвечных,
Бессердечных, как вой бесконечных,
На торчков у киосков аптечных,
На автобусы в пунктах конечных
У загаженных быдлом вокзалов…
Умирай, чтобы лето настало.
Упокой упакованных хиппи,
Упои в упоительном хрипе
Непонятное, жадное племя.
Умирай, чтобы умерло время,
Чтоб взрывались зеленые ветки,
Чтоб сплетались цветочные сетки,
Чтобы солнце в раю засыпало…
Камнем - в небо. А небо - на скалы.
В изумрудные гроты надежды
Унесут голубые одежды
Родники, и умчат в колесницах.
Спят венеры. Улыбки на лицах.
Снятся им безмятежные страны,
Стаи птиц на груди океана…
С окровавленных торсов рубины
Осыпаются в листья рябины.
Вот и все. Стало грустно и чисто.
Ослепителен лик трубочиста.
Смыли кровь, выжгли мусор и перья.
Все логично. Как соль. Как безверье

далее: стихи, опубликованные в литературном альманахе "Мосты", вып.2, Астрахань, Союз писателей провинции, 1998 г.

ПРО МАЛИНОВОЕ СОЛНЦЕ

Надоело все! Построю хрупкий городок стеклянный,
Домик с розовой трубою, сад у речки безымянной,
А в саду - цветы и звери атакуют тропок сети,
Рыбки плавают в бассейне, пляшут мраморные дети,
Солнце прыгает в ладони и малиново хохочет,
И горохом с неба звезды сыплются в корзинку ночи…
Спрячу город в дальний угол сто восьмого измеренья.
Чтоб забыть его, все входы загрунтую сонной ленью.
Стану жесткой, прагматичной, разругаюсь с зеркалами,
Залеплю глухие стены саркастичными стишками.
Буду знать, что сколько стоит, буду знать, что время терпит,
У знакомых попивая купленный не мню вермут.
Может быть, дождливой ночью - через сеточку тумана -
Снова солнце захохочет из немытого стакана, -
Из далекого далека, где пылится мир стеклянный,
Домик с розовой трубою, сад у речки безымянной,
Где в саду цветы и звери заблудились в вечном лете,
Где у старого бассейна плачут мраморные дети…

СОН АРЛЕКИНА

Под сереньким лучом, в задымленной зале,
Среди хлама и пыли прожитых лет,
Тоненькая женщина в хрустальном шаре
Длинными пальцами выплетает свет.
И, скорчившись в углу, в объятьях паутины,
Среди сплетенья стертых дней и ломаных картин,
Стыдясь нечистых рук и смазанного грима,
Тихонько, безнадежно плачет Арлекин.
А в темном вязком воздухе кружат, как в страшной сказке
Маски…
…Холодный пот и дрожь, - и онемели губы,
И спертый воздух под стеклянным колпаком.
А за стеклом - вплотную - кто-то скалит зубы,
И кто-то потрясает грязным кулаком.
Но, подавляя крик, сдираю с хрустом кожу
И душу - по кускам - с ладони: все для вас…
И на последнем вздохе - сонный возглас: "Рожи!
Кто знает, есть в буфете пиво или квас?"…
…И серый луч, ломая голоса и шорох,
Просыплется дождем на опустевший круг.
Растрескавшийся шар… кровавых тряпок ворох…
И где-то высоко угас хрустальный звук…
Занавес!.. на пальцах - высохшие краски…
Пепел под ногами… Маски…

ДОМ, ИМЯ КОТОРОМУ…

Элитарные сумерки некондиционных мозгов.
За стеклом красно-белых глаз - привычный плоский муляж.
Разрисует губной помадой лики древних богов
Скверно вымытый ангел с глазами мамаши Кураж.
Бесконечно движенье конвейера, и болванки людей,
Матерясь, шлифует время словоблудием, как наждаком.
Пьет прокисшее пойло бредовых надежд и идей
Узколобое племя плебеев, разгромивших мой дом -
Дом с разноцветными стеклами слов,
Криками птиц, лепестками цветов,
Дом, имя которому - Свет.
Подыхающая лошадь. Опрокинутый мир -
через сетку фильтрованных слез.
Жизнь ползет, скуля, цепляясь за камни смертей - в никуда.
Утрясемся, перемелемся, просыплемся пылью,
стечем под откос…
Дихлорэтан - тоже жидкость, и на кой тогда вино и вода!
Страшно жить в бреду реальности -
пожалуй, лучше съехать с ума:
По холмам из рук и ног бежит прелестная девчушка Зима.
И теплый желтый дом тебе внезапно распахнет
свои стальные врата -
И станет больше одним овощем на грядке у сухого пруда,
У дома с разноцветными стеклами слов,
Криками птиц, лепестками цветов,
В доме, имя которому - Бред…

РЕКВИЕМ

…По выжженным стогам, по взорванным домам,
По стоптанным лугам, по высохшим колодцам,
По вытекшим глазам, оторванным рукам,
По выбитым зубам, по скрюченным уродцам
снуют, едва касаясь смерти, волшебные мухи;
вибрируют, взмывают, как флаги, волшебные мухи;
ласкают новоумерший город волшебные мухи.
…По сломанной метле, по крошкам на столе,
По выстывшей золе, в густых кровавых лужах,
На белой пастиле, на черном "шевроле",
На вздыбленной скале, на отлетевших душах
оставят письмена молитвы волшебные мухи;
собой прикроют стекла зрачков волшебные мухи, -
зеленые, как небо в апреле, волшебные мухи.
…Обугленный фонарь… Измятый календарь…
Издохнувшая тварь… очки… кусочки фетра…
В Скрижали, как в словарь, заносится Январь -
И вот уже, как встарь, несут на крыльях ветра
невинноубиенных в Рай волшебные мухи.
Бессрочные солдаты Войны - волшебные мухи…
Архангелы людской мясорубки - волшебные мухи…

ЗАБАВКА

Мутненько окошко. Холодно. Голодно.
Намедни околела кошка - тварь безвинная.
Усни ж и ты, душа безответная, дитя нежеланное.
Нету нынче хлебушка, и сказочки тоже нету.
Разве что про недоумка дряхлого,
Про чудилку Иудушку, прадедушку твоего непутевого…
Спи, спи, горюшко мое горемчное…
Спи…
Погорела хата. Почернела пыль.
От погоста тропку протоптал ковыль…
…Замшевый глазок, драный армячок…
Крест нательный продал хворый старичок:
Торговался, плакал, плечи округлял…
Два рубля просил - да за пятак отдал.
На пятак набрал ситцу пять аршин
Да медовых красок, да еловый клин.
Потащился к лесу - где мелькнуло, что?..
Больше старичишку не видал никто.
…Побежал - запнулся о трухлявый пень;
Отдышался, выплакал проклятый день;
Тоненькие прутья побросал, пожег…
Не пожар, а все же - ясный огонек.
Клин разбухал в щепки, накромсал тряпиц, -
Понаделал, дурень, небывалых птиц,
Накарябал краской глазья в полголов,
На хвостах, на перьях начеркал крестов.
Разложил забавки на сырой траве, -
Сухонькие пальцы, грязь на рукаве, -
Пообсыпал пухом галок да ворон,
Понаплел из ниток махоньких корон.
Бог забрал, что было, - стал один как перст.
На семи могилах-то - единый крест.
Дохромал до церкви - Храм один на всех -
У дьячка спросил: да за какой же грех?..
Отроду молился, не роптал, не крал,
Все по слову Божью… а дьячок сказал:
"Ты на свечи денег изводил-то чуть:
Лучше, мол, бродяге дать на что-нибудь.
В темноте и Богу не видать ни зги.
Ну, ступай. Целковым храму помоги".
Внуки, дети - свечками - да на глазах -
Тусклые колечки - лица в образах…
Бессловесной твари путь единый - пить…
Или вона - райских птиц намастерить…
…А поутру в церкви загудел набат,
Топот, вопли, ругань, ну - кромешный ад…
Ярмарка, задравши головы, глядит,
Как по небу стая дивная летит:
В крестиках, в коронах да в чудных цветках,
На узорных крыльях в белых облаках, -
Отмолить, отплакать, оберечь, спасти…
…Вот и вся забавка…
…Спи, дитятко…
…спи…

далее: стихи, опубликованные в литературном сборнике "Ойкумена", Астрахань, 2002 г.

АНДАНТЕ

Жемчужная перчатка, лиловый капюшон,
Божественная музыка далекого фагота,
Свеча и зеркала, немая строгость крон,
Распахнутая дверь, в дверном проеме кто-то
Прозрачный, как бокал, изящный, как смычок,
Далекий, как заезда, задумчивый, как осень,
Тревожный, как рубин… Невидимый скачок, -
За полог бытия, в податливую просинь.
Запутанный клубок потерянного сна
По тучам заскользил в открытые ладони.
В лавандовый туман укуталась луна,
Умчались в никуда лазоревые кони.
Замкнулся древний круг, тускнеет небосклон,
Захлопывает Ночь замшелые ворота…
Тревожный очерк плеч… лиловый капюшон…
Оплывшая свеча… истаявшая нота…

КАПИТАНУ СНИТСЯ ПАРУС…

На лазоревой тарелке кто-то ужин позабыл…
Тень хохочет над проделкой домового со стропил:
Он просыпал соль и сахар по паркету, по столу…
Поутру старуха Марта поворчит на Мэри-Лу.
Несговорчивая старость спит в ларце из хрусталя…
Капитану снится парус и нездешняя земля:
Зимний ветер, серый вечер, дом на дальнем берегу,
Свет в окошке, сосны-свечи, чашка чая к пирогу,
Брань седеющей кухарки, человечек на Луне…
…Дремлют пальмы.
Душно. Жарко.
Грустно звездам.
…сон во сне…