2005 г.

Саша Денисова

город женщин

Крестоносцы моды

Хиппи мы обязаны всем. Вот вы сразу подумаете: глупость! Каким-то грязным оборванцам, а мы – люди порядочные. Но если разобраться, мы обязаны им мало того что современной модой и дизайном, так еще, извините, продуктами питания, изменениями в экономике, не говоря уже о свободе мышления и самовыражения. Они заново разожгли огонь угасающей европейской цивилизации и изобрели колесо, на котором покатился по другой дорожке наш мир. А все потому, что хиппи сходили в новый крестовый поход на восток. И вернулись не с пустыми руками.

С завидной регулярностью дизайнеры предлагают нам пользоваться стилем хиппи-шик. И мы пользуемся, даже не задумываясь, что вообще огромная часть жанров и видов современной одежды были привнесены в общественный гардероб безвестными длинноволосыми ребятами, а не одиночками-дизайнерами, которые только пользовались плодами психоделической революции 60-х. Хиппи-стиль – это первый прорыв массовой уличной моды, когда двадцатилетние «низы» доказали сорокалетним «верхам», что не только не могут и не хотят, а вполне способны на создание собственной художественной системы и идеологии. Одежда хиппи стала первой протестной одеждой, ознаменовавшей рождение неформального стиля.

До того вся одежда была формальной, приличной. Она была статусной, указывавшей место человека в обществе, и функциональной – на разные случаи жизни. В 50-е этика предписывала переодеваться по пять раз в день – существовала одежда для работы, чая, коктейля, вечера и дома. Это ж какой нормальный человек выдержит такое издевательство?

Особенно тяжело в этом смысле было людям в Америке. Ведь почему течение хиппи родилось именно там? Потому что они дольше терпели: «экономическое чудо» 50-х пришло туда уже в сороковых.

Когда послевоенная Европа помаленьку поднималась из руин, в бесившихся с жиру Штатах уже откупоривали пиво «комфортабельными» открывалками, отделанными мехом. Маховик производства требовал выращивания потребителя для громадного количества товаров. А тут еще маккартистская политика, пугающая коммунизмом, агрессор Никсон, двойные стандарты морали, Вьетнам и кровавое подавление студенческих манифестаций навалились.

И поколение деточек, которым вдалбливали, что в жизни надо занять отцовское место в корпорации, непременно иметь миниатюрные телевизоры для пикников и авто с акульими плавниками, не выдержало прессинга и занялось поисками альтернативной реальности в коммунах типа Хейт-Эшбери в Сан-Франциско.

Выпрыгнув из розовых костюмчиков с круглыми лацканами, дудочек и юбок-тюльпанов и переоблачившись в одежду, вызывавшую возмущение по ряду причин.

Во-первых, она была безымянной. Это было коварным партизанским подкопом под фундамент буржуазного общества – брендоманию: носить одежду без лейблов, не отмеченную меткой дизайнерского ателье или универмага «Биба». Носить старую, уже ношеную одежду – со складов Армии Спасения. Сегодня одежда секонд хенд – примета городского стиля, особой элегантности, форма самовыражения. За это хиппи наш глубокий поклон.

Во-вторых, она была яркой. Так типа врубили на полную цвет в картине мира. А все потому, что психоделическая революция началась не без участия производителей лизергиновой кислоты или ЛСД, которые бесплатно раздавали ее трехлитровыми банками всяким пропагандистам вроде писателей Кена Кизи и поэта Тимоти Лири, который проводил кислотные тесты по всей стране: целью теста было «врубить» как можно больше хиппи в ЛСД (как средство получения цветных картинок, расширяющих сознание), а потом выпасть из социальной системы. Кислотные опыты привели к тому, что на одежде расцвели диковинные цветы в немыслимо ярких красках (648 Мб ЛСД). Появился новый термин – психоделический дизайн, который, по сути, был трансформацией вычурного стиля ар нуво. Если бы Обри Бердсли додумался свои каляки-маляки в психоделическом духе разукрашивать, то они бы выглядели, как обложки альбомов The Beatles, Gentle Giant, Джимми Хендрикса.

В-третьих, она была безбашенно свободной. Если одежда даже в начале революционных 60-х сохраняла признаки благопристойной элегантности (вспомним прилизанные костюмчики «Битлз» и аккуратные одежки периода миниатюризации всего, с крохотулями-лацканами и кармашками, которыми отличался даже свингующий Лондон), то хиппи кардинально меняют силуэт.

Этот самый крохотульный конструктивистский дизайн, сковывающий силуэт в рамках прямоугольника и превращающий человека в подобие новой разработки «кадиллака» или посудомоечной машины, хиппи убили. И закопали. На смену узким подстрелам-дудочкам приходят свободные клеша, символизирующие свободу движения по жизненному пути. Широкой штанины добиваются вшиванием дополнительных клиньев. Декоративности – заплатами и цветочками. Низкая талия дает дополнительные возможности свободы: от открытого пупка златокудрого Роберта Планта из Led Zeppelin, который почти всегда выступает в коротеньких, почти женских цветастых блузочках, его стройных ног и божественных бедер девушки тоннами выпадают в осадок. Новая чувственность, откровенная и беспощадная, как плантовские движения тазом, в отличие от карамельных выкрутасов коммерческого идола Пресли, становится естественной формой жизни.

На дворе сексуальная революция и полный фрилав. Да здравствуют свежеизобретенные противозачаточные пилюли и глубокие декольте на восточных туниках с орнаментом!

Коротким жакетам а-ля Джеки с рукавчиком три четверти тоже пришел каюк. Свободные восточные туники и женственные блузки с ренессансным рукавом-фонариком стилистически меняют силуэт: он удлиняется и расширяется книзу, по сути напоминая готический.

И вообще, хиппи во многом эстетически возвращают нас в Средневековье. Посмотришь на гулянья в Вудстоке – и сразу дивы Боттичелли на ум приходят: завышенные талии в платьях, цветочки в волосах, бусики, веночки – умиление!

Действительно, Средневековье рассматривалось хиппи как эпоха романтическая, родственная и в смысле заимствований питательная: сюрко, отороченные мехом, на какой-нибудь Изабелле Баварской – точная копия хипповского жилетика с козлиной опушкой и ползущим цветочным рисунком. Характерный рукав хиппи – либо расклешенный готический конус, либо фонарик с рукавом-чулком до запястья.

На ту пору приходится и всплеск увлечения литературой фэнтези. К тому же, поскольку хиппи исповедовали опыт выпадения из буржуазной реальности, фигура свободного ремесленника, желательно не связанного со всякой химией и производством, максимально приближенного к природе, была также вполне заимствована из Средневековья.

Опять же поскольку надо неуклонно расширять сознание – то всем подряд: в первую очередь, травкой и кислотой, а потом уже оккультными практиками: магия и алхимия, в отличие от напыщенного общества, дают хоть какие-то ответы на вечные вопросы.

Средневековая мелодика слышится и в гипнотизирующих пассажах Манзарека из The Doors, туда же клонят Nice, Deep Purple, Iron Batterfly.

И потом: хиппи стали своеобразными крестоносцами для моды ХХ века. Поскольку Америка вырабатывала и потребляла собственные товары, произошел некий культурный коллапс, который разомкнули хиппи, обратившись к восточной культуре.

Как когда-то первые крестоносцы – тамплиеры и иоанниты – смотавшись в несколько шоп-туров к Гробу Господню, обогатили европейский гардероб распашной одеждой, штанами, богатыми восточными рисунками, узорами, яркими красителями и необычными тканями.

Как когда-то вместо дерюжки потомки варваров получили шелка, парчу и бархат, так и заплывший жирком американец, окруженный китчем американской глубинки, вдруг заметил, что можно носить (и здесь следует перечень всех импортированных хиппи товаров): саронги с Бали и Явы, сари, рубашки негру, африканские дашики, восточные кафтаны, туники с национальным орнаментом и арабесками, тай-дай, шелковые мужские рубашки с оборками, цыганские и испанские многоярусные юбки, жатые ткани, ткани, расписанные в технике батик, пашмины, тюрбаны, джамироквайские шляпы, индийские и марокканские браслеты, кожаные сандалии, блузы и платья в турецкий огурец, тибетские четки и деревянные бусы.

Хиппи-крестоносцы украсили грудь новым символом веры – пацификом – и немало пострадали за свои антивоенные выступления. Хотя и не противились злу насилием. Они, как и тамплиеры, имели собственный кодекс чести и этические нормы.

Крестоносцы способствовали развитию торговли с востоком – и хиппи тоже. Именно они спровоцировали закрытую американскую экономику почесать за ухом и начать ввозить всякую восточную чепуху. В домах рядом с пластиковой мебелью появились такие настоящие статуэтки Шивы и Будды, ротанговые кресла, напольные подушки, китайские атласные ширмы с драконами. И потом: не надо думать, что хиппи были уж такими и бездельниками.

Для того чтобы мировоззренчески адекватно одеваться и питаться (хиппи ввели моду на вегетарианство, кроме всего прочего), нужны были свои торговые точки. И поскольку в коммунах занятия на благо движения приветствовались, многие держали свои лавки, где можно было купить прикид и «хавку».

«Хавка» – важная часть хипповской культуры: именно хайратые обратили взоры американского общества, помешанного на попкорне, гамбургерах и кока-коле, на вкусную и здоровую восточную пищу.

Они обогатили наш рацион индийской, мексиканской, азиатской кухней, ввели моду на йогурты и индийский ласси, рис басмати, соевые бобы и орехи. Главное, чтобы нигде не было марки – продукты в Штатах, благодаря хиппи, тоже можно покупать без фирменной упаковки, на развес. А это было в диковинку.

И если просто поесть можно было с презрением к этой нужде организма, то «закусить» марихуану или кислоту (поскольку после наркотического «путешествия» «пробивает» на еду) нужно было непременно ритуально – восточными сластями, мороженым и ореховым маслом.

Хиппи озаботились проблемой утилизации отходов и состоянием окружающей среды, насоздавали всяких «Гринписов» – поскольку система в 50-х выбросила на рынок одноразовую посуду, приходилось как-то с этой ерундой бороться.

Интерес к Востоку привел и к популяризации буддизма, суфизма, аюрведы, акупунктуры, а также к шиацу, медитациям, тай-чи и, конечно же, йоге. В 67-м году «Битлз» выглядят уже как приличные люди: волосатые, в клешах и туниках, цветочных гирляндах и рядом с гуру Махариши. Повальные миграции к Махариши за истиной подкосили бюджет битлов. А обычным хиппи и вовсе не наездишься.

И в результате массового спроса на коллективное безумие, говорят, не без участия ФБР, появилась экспортная модель индуизма – Общество сознания Кришны. Да и вообще много религиозных сект с восточным уклоном – западный мозг разгружать.

Дети разных народов, мы мечтою о мире живем – это про хиппи. Это сейчас кажется: дизайнер поехал на далекий остров и привез нам оттуда местный колорит. Фигли это было возможно в Америке 50-х. Только хиппи с их планетарным мышлением могли вызвать к жизни явление этнической моды и заставить общество с имперским мышлением интересоваться малыми и удаленными нациями.

Опять же это соответствовало хипповской установке о едином мире, где все братья-сестры. Теперь можем спокойно носить и эскимосские дубленки, и баварские юбки, и ямайские вязаные береты.

Излишне, думаю, напоминать, что эпидемическим распространением джинсов мы обязаны совсем не ковбоям.

Поскольку хиппи исповедовали коммунарский стиль жизни, близкий к родоплеменному, одним из главных культурных героев становится индеец – не только как существо, близкое к земле (а хиппи знаменуют движение от городов к природе), но и как первый борец с американской системой. Индейская тема в костюме хиппи – одна из ключевых: замшевые юбки для скво и куртки с бахромой-вермишелью для последних из могикан, а узорчатые хайратники-повязки – для всех. Джим Моррисон, который считал, что в него в детстве вошла душа индейца, завораживающе отплясывает индейские танцы в куртке с бахромой и меховых гетрах.

Джимми Хендрикс, электрический гитарный бог и по совместительству – наполовину индеец чероки, выступая на Вудстоке в потрясающей воображение белой куртке с бахромой на рукавах, походил на фантастическую птицу.

Вообще, Хендрикс, а также Джоплин и Моррисон, культовая троица, погибшая от наркотиков и алкоголя, не достигнув тридцатилетия, были покруче всяких кутюрье. И личным примером такого нагородили, что стали иконами моды без участия глянцевых журналов. Хендрикс творил костюм как настоящий художник: выдумывал, комбинировал. Общий стиль в духе «пираты Карибского моря»: цыганские жилетки с серебряной тесьмой, повязки-хайратники, белые рубашки с жабо, испанские жилеты-болеро с рисунком, психоделические рубашки «вырви глаз», огромные манжеты и воротники, шейные платки под рубашки. Он мог надеть оранжевую тибетскую тунику, невероятную бирюзовую с рукавами, ниспадающими воланами до колен, блузу или гусарский мундир – театральность была его «экспириенсом».

Стиль Дженис Джоплин (особенно не люблю, когда говорят: некрасивая, прыщавая и склонная к полноте – ну и что, извините за патетику, если голос останется в вечности), отличался большей небрежностью, чем хендриксовский. Хендрикс демонстрировал артистизм, она – наплевательство. Комплексы затравленного подростка. Перепады в ее стиле в духе хипповой философии: ни к чему не привязываться. От красивых готических платьев с черными арабесками до шубок из драного козла, от наивных огромных круглых очков до вызывающих красных шапок из перьев марабу. Сиротские сетчатые жилетки и кардиганы в стиле пэчворк перемежались у Дженис с деревенскими блузами из «веселенького ситчика». Всегда: множество индийских браслетов, мониста, массивно-объемные кольца. И «кобра» в психоделическом «тюнинге» для передвижения. Моррисон в отличие от двух предыдущих «мрачил» гнал депрессняк. Любил все черное. Поэт носил крокодильи сапоги со шпорами и свои знаменитые кожаные штаны с низкой талией и поясом в массивных овальных бляхах. Штаны «король ящериц» не снимал ни днем, ни ночью: близкие иногда для профилактики стягивали их с бесчувственного тела вместе с ошметками кожи.

Да много было личных примеров, на самом деле. Джимми Пэйдж из «Лед Зеппелин» носил брючные – белые и черные – костюмы в гигантских красных цветах; Плант, отлично осознавая свою гиперсексуальность, носил самые облегающие джинсы и самые тесные тишотки: впечатление такое, будто на нем все разрывается от напряжения плоти. Мог надеть гипюровую блузку с фонариком-рукавом и, ясный пень, не застегнуть ее: чтобы в зале не возникало сомнений – он занимается любовью. С воздухом, музыкой, каждым из них. Ребята из Velvet Underground могли, прикалываясь, носить костюмы из фольги, блестящими костюмами отличался и Марк Болан из T-Rex, глэм-роковый красавец с голосом-колокольчиком.

А девушка Грейс Слик, обладательница пронзительно-острого металлического голоса из культовой хипповой группы Jefferson Airplane, носила брючные костюмы с удлиненной туникой: почти как Наталья Селезнева в «Иване Васильевиче». Только Слик все-таки пораньше была, знаете ли. Вообще, хиппи были пораньше во всех смыслах.

И когда сейчас в коллекции именитых дизайнеров появляется тема хиппи-шика (а она появляется этим летом у Gaultier, Blumarine, Cavalli, John Galiiano, D&G, John Richmond, Missoni и – несть им числа у кого еще), знайте: это использование бескорыстных и общедоступных достижений хиппи в коммерческих целях, пример того, как буржуазное общество все превращает в продукт. Даже протест. Мы можем все это использовать, не дожидаясь новой коллекции с феньками, клешами и цветочками. Хиппи сделали нам этот приятный подарок.