ЯППИ И ХИППИ КАК ОНИ ЕСТЬ

Бег с карьерами
Московские яппи как они есть: работа, зарплата,
бильярд, боулинг, секс, трава, ножи, кальяны

Катя, Андрей и Фима (Фахми) — русские яппи. Яппи — то есть young professional, молодой профессионал. Формальным языком можно сказать: они имеют высшее образование, получают больше $2 тысяч в месяц, являются незаменимыми специалистами в своей сфере, работают пять дней в неделю, а на шестой — ходят по клубам, напиваются и занимаются сексом. У большинства яппи нет постоянного партнера. Нет детей. Поэтому они мобильны. Они курят траву, слушают RNB, читают Акунина и Ролинг. Телевизор не смотрят вообще. Многие из них хотят уехать из России. Главное отличие яппи от сограждан – мобильность. То есть легкость, с которой яппи меняют работу, окружение, страну проживания.

Катя, 25 лет:
— В этот день мне исполнился 21 год. Я тогда жила в Нью-Джерси. Из окна открывался вид на Нью-Йорк, Манхэттен. После обеда мы с друзьями, как и договаривались, хотели пойти на башни Twins. «It's OK, Катюха, тебе уже можно пить виски», — подумала я тем утром. Потом выглянула из окна. На Манхэттене творилась какая-то чертовщина. И тут позвонил приятель: «Dammit! Катьк, это катастрофа… Включай CNN».

Андрей, 22 года:
— Я бабник. Но никого из баб не люблю. Еще не люблю свою работу.
Я хочу играть в театре. Все говорят: «Андрей, у тебя есть талант». Я не знаю. Очень трудно отказаться от денег, которые я зарабатываю и потом трачу на баб, и жить на смешную актерскую зарплату.

Фима (Фахми), 29 лет:
— Первое время, когда я только приехал в Москву, было обидно, что менты постоянно меня тормозили. Потом это стало даже прикольно. «Что, у вас еще и собственная квартира есть?!» Они не верят, что черный парень может иметь тут жилье и честно зарабатывать.

Четыре года назад Катя закончила психфак РГГУ. Вместе со своим парнем решила уехать в США. Она хотела быть успешной, хотела родить детей-американцев от своего парня. Правда, купив билеты и оформив визу, она узнала, что консульство Америки отказало ему во въезде. Сказали: прийти через три месяца. И Катя поехала одна. Сначала устроилась официанткой в кафе. Получала 20 долларов в час. Через какое-то время смогла пробиться в рекламное агентство.
— И тогда я поняла, что значит быть американцем. Я не знала, что значит быть богатой в России. Я узнала это в США.
Катя переписывались со своим любимым и звонила ему по телефону. Через год она узнала, что он живет с другой. Друзья решили поддержать Катерину и отвели на развалины башен-близнецов. Катя говорит, что раньше русские ходили туда отмечать праздники. Теперь наоборот… Они сидели и вспоминали родину. Мимо проходил негр, распространяющий наркотики. Спросил: «Ну что, два бокса, как всегда?» — «Как всегда».
Русских яппи от американских, говорит Катя, можно отличить только вечером или в выходные. В обычные дни они работают, как и все. А вечерами ходят по городу и пьют пиво. По субботам ходят пьяные и пристают к местным на русском языке. Для американцев такое поведение — очень плохое поведение. Так у них могут делать только бомжи или русские. Сами яппи-американцы никогда не пьют на улице. Не потому, что запрещено. По улице могут пройти их потенциальные клиенты, сорвется заказ. «А к нам все привыкли. Можно сказать, это такая наша привилегия в Штатах», — говорит Катя.
Все это время Катя жила с просроченной визой. Нелегалов в Америке никто не отлавливает. Полиция регистрацию не проверяет. Так и живут. Но Катя решила вернуться в Россию.
В аэропорту консульский работник сказал, что нарушено миграционное законодательство. И вернуться в США ей теперь разрешат только через 10 лет либо вообще никогда… В России Катя так и не стала яппи. Говорит, что будет ждать 10 лет. И когда выпьет, пристает ко всем уже на английском.

Андрей работает в крупной энергетической компании. Его я знаю почти год. Мы познакомились на «Боровицкой», на встрече клуба Гарри Поттера. С Катькой мы познакомились там же. А потом все вместе поехали в Питер. Я — чтобы написать о них текст. Они — чтобы потусоваться. Я рассчитывал увидеть чокнутых фанатов Поттера. Но увидел яппи. Короче, с тех пор мы — хорошие друзья.
В рабочие дни мы общаемся через интернет. По субботам — ходим в клубы, но чаще — к кому-нибудь на квартиру. Недавно мы ездили в гости к одной девушке. Андрей немного перебрал, стал говорить, что у России нет будущего. Начал со стула что-то декламировать. Затем упал, ударился головой об угол, весь вечер молчал. А мы сидели на кухне. А потом уже не помню, где сидели. А утром пришел папа девушки, увидел бутылки, сломанные стулья, выбитые двери — и выгнал всех нас — яппи — на лестничную площадку. Больше всех расстроилась американская яппи Катя. Она взяла из коридора топор, выматерилась: «Fucking shit!» — и выкинула его с балкона на папину машину. До сих пор не знаю, попала или нет. Потом мы еще полчаса сидели на площадке. Кто-то забыл в квартире телефон, кто-то кофту. Пока вспоминали, поняли, что в квартире остался Андрей. Стали ему звонить. А он уже на работе. Уехал прямо перед папиным приходом.
Прошлым летом Андрей отдыхал в Подмосковье. Познакомился с какой-то девушкой. Выпили вина, она пригласила его к себе. А утром сказала: «Ты сексуальный извращенец! Будешь иметь дело с моим парнем!». Андрей подумал, что она шутит. А через полгода позвонил парень и предложил «встретиться-поговорить». Андрей позвал друзей. Те тоже пришли не одни… Дрались на ножах. Андрею вспороли бок. Его приятелю — легкие и печень. Через два дня приятель, не приходя в сознание, скончался в реанимации.
Андрей никому об этом не рассказывал. Он вообще куда-то исчез на два месяца. Мы думали, в командировку. А он хотел в Кащенко. Но не взяли. Сказали: «У нас таких много. Лечитесь дома».

В 1993 году Фима приехал из Сирии в Москву — поступать в Медицинскую академию. Учился на фармацевта, но так им и не стал. Еще студентом он начал заниматься кальянами, научился их правильно «варить» (раскуривать). Тогда в Москве про кальяны вообще знали мало. Фима съездил в Сирию за партией аппаратов. Он угостил им владельцев некоторых кофеен, и уже через год кальян стал самым распространенным развлечением московских яппи. Да и сам Фима благодаря кальяну превратился в яппи.
Сейчас он — самый главный по кальяну в Москве. Составляет меню для нескольких десятков заведений города. Сам варить кальяны Фима уже не успевает, поэтому у него много учеников, которые уже стали профессиональными кальянщиками.
— Кальян можно курить на воде, можно на вине или на абсенте, — объясняет мне Фима.
А вообще Фима, хоть и араб, — православный христианин. Регулярно исповедуется, причащается и все такое. Однажды он пошел на службу в церковь Федора Стратилата и стал читать «Отче наш» на арабском языке. Прихожане подумали, что Фима — камикадзе, и в панике выбежали из храма. С тех пор он решил учить молитвы на русском.
В 99-м Фима получил российское гражданство и купил квартиру. Но милиция по-прежнему относится к нему подозрительно. Как-то в метро Фима проходил мимо милиционера и вдруг побежал. Сержант — за ним. Пробежав всю станцию, Фима спокойно остановился, достал книжку и начал читать. Взбешенный милиционер с дубинкой в руке потребовал документы.
— Зачем убегал?!
— Так на работу торопился.
— А в сумке что?
— Ноутбук.
— Издеваешься?! — Фима показал российский паспорт. А милиционер весь покраснел и извинился.
Кроме кальяна Фима занимается еще и общественной деятельностью. Является сопредседателем Совета арабских общин в Москве. Фима считает, что арабов в нашей стране сильно притесняют. Но Россию он все равно любит. Однажды, после американской бомбежки Югославии, Фима вместе с лимоновцами вышел к посольству США, сжег их флаг и затоптал ногами. После этого нацболы стали считать Фиму своим. А американские власти занесли его в список персон нон грата.
Когда в Москве не стало электричества, многие яппи радовались, как школьники, которым отменили последний урок. Только Фима не радовался. В этот день он застрял в лифте на «Авиамоторной». Каждые двадцать минут звонили партнеры по работе и спрашивали, что делать, — пропадают заказы. Фима из лифта пытался их успокоить. Но без света и Фимы город забыл о кальяне. Позвонила сестра из Сирии. Спрашивала, не начнется ли в России война. Уговаривала вернуться на родину. А Фима говорил, что его родина — Россия. И возвращаться ему больше некуда.
25 мая Катя была в Сергиевом Посаде. Из-за пробок на дорогах не смогла вернуться в Москву. Звонила друзьям и родным, пока на телефоне не кончились деньги. Всю ночь просидела в пивном баре. Играла в бильярд с незнакомыми мужиками.
А у Андрея на работе все начальники отделов писали заявления по собственному желанию. Потому что компания Андрея непосредственно отвечает за свет в городе. В офисе, кстати, по непонятным причинам свет был, работали телефоны. А Андрей еще не стал начальником отдела. Поэтому он не так сильно переживал, как остальные. Он никому ничего не сказал и поехал к бабушке: «Она там одна на 15-м этаже целый день. Переживает сильно».
По мнению социологов, яппи перестает быть яппи, когда обзаводится семьей. Падает мобильность, пропадает эгоизм. Семейные яппи вливаются в средний класс и живут как все.

В Царицыне отметили день рождения всесоюзной хипповской организации

На лавочке сидят и спят волосатые люди. Человек десять. Старые хиппи, «олдовики», те, что «вышли на трассу» (стали ездить автостопом) в 70-х годах. Они пришли в Царицыно еще вчера. Встретиться наедине, без «молодежи», «отметиться» — проверить, кто жив. Выпить. Мимо проходит молодой милиционер: «Что-то вас маловато!». «Олдовик» Юргис мгновенно вспыхивает: «Вам хватит!».

1 июня 1971 года в Москве прошла демонстрация хиппи против войны во Вьетнаме. Демонстрацию разогнали. Но с тех пор каждый год хиппи собираются в Царицынском парке.

Юргис окончил Суворовское училище. Учился хорошо. Потом прочитал «Стену» Сартра и решил, что так больше жить не будет. Решил, и все. Зачем ушел? Идиотский вопрос. Как там, у Уильяма Блейка: «Есть ведомое, а есть неведомое, а между ними — двери». Такие двери встретились и на его пути. Воевал в Анголе. Пацифизм пацифизмом — пришлось. «Олд». А больше о себе ничего не скажет. Он лучше расскажет о рок-н-ролле.

«Да и вообще, зачем вы сюда пришли? — Юргис лениво чешет бороду. — Все «реальные» хиппи умерли в 26, 27, 29 лет — таков срок «старчивания» (гибели от употребления наркотиков. — Е. К.). Те, что остались, — не цвет хипповского движения. О молодежи вообще говорить нечего».

Они выглядят нелепо. Бородатые мужчины в джинсе, слегка пьяные, говорящие на непонятном языке. «Вы тут не ищите слишком многого, — советует Рост, один из хиппи. — Мы лишь клуб любителей собраться выпить и вспомнить 70-е».

А другой хиппи, Герыч, добавляет: «Какое бы ни было время — ему надо соответствовать. Вот мы и соответствуем как можем». «Я могу быть менеджером или дворником, — говорит другой, — но 1 июня я становлюсь тем, кем я был».

А на поляну начинают приходить люди. Прибежали веселые растаманы, прибрели панки, толкиенисты. Прикатили байкеры на мотоциклах, вспугнув отдыхающих. Настороженной кучкой пришли готы. Пришли и обыватели, многие с детьми, глазеют на неформалов, как в зоопарке. Милиционеры угрюмо ходили по краю поляны, сгоняя с лавочек спящих. Внутрь поляны не заходили.

Я обращаюсь за помощью к «олдовикам»: «А где здесь молодые хиппи?». Блюз хохочет: «Найдешь — скажешь!». «Не то сейчас время, — терпеливо объясняет он. — Раньше дорога без границ, хлеба кусок — и счастлив, а теперь у каждого неохиппи мама с папой, курица в холодильнике. Слышала анекдот? Встречаются два молодых хиппи. Один другому: «У тебя на сегодня вписка (место, где можно переночевать. — Е. К.) Есть?». — «Нет. А у тебя?» — «Тоже нет». — «Ну что, по домам?»

Сегодня у новых хиппи есть интернет-портал www.hippy.ru, издается журнал, проходит слет «Rainbow». Но даже те, кто называет себя хиппи, не уходят из дому, работают.

«Хиппи сегодня невозможны, — говорит Сеня Скорпион, один из самых старых и авторитетных «олдовиков». — Им не хватает противников. Раньше в обществе были две противостоящие силы — коммунизм и капитализм, был страх, который нужно преодолеть, молчание, которое нужно разбить. Сейчас говорят много и громко, но все в растерянности. Силы еще не распределились, нет четких классов и сословий, которые бы боролись друг с другом, нет систем».

На краю поляны родители-хиппи проводили обряд инициации — проводили своих детей через врата: грубо сколоченные рейки, украшенные расшитыми полотнищами. Металлисты внимательно наблюдали за обрядом, толкиенисты смущались, панки зубоскалили.

«Вам горько, должно быть, — обратилась я к Герычу. Тот непонимающе уставился на меня. — Хиппи практически исчезли как вид. Ваш праздник превращен в молодежную тусовку».

Герыч улыбнулся: «Ты нас не понимаешь. Мы любим всех, и мы рады, что они здесь. В них жизнь. Вот гляди — пьют пиво два парня, болтают. Один — панк, другой — рэппер. Они в обычной жизни друг другу морды набьют, а здесь мир, понимаешь?».